Николай Автократов - Серая скала [с иллюстрациями]

В поле зрения бинокля было видно, как бежит по воде и искрится рябь, как дрожит над островками воздух нагреваемый солнцем, как колеблются тонкие тростинки под порывами ветерка, как они гнутся под тяжестью маленьких птичек, целыми стайками перелетающих с одного островка на другой, как утки, часто махая крыльями и поднимая фонтаны брызг, с трудом отрываются от воды и тяжело летят над рекой. Краевский внимательно осмотрел каждый проток, каждое озерко и островок. Внимание его привлекла одна из тростинок. Она торчала из воды в середине маленького озерка, окруженного камышом, и, потревоженная ветром, не гнулась, как другие, а колебалась из стороны в сторону, как колеблется маятник. Чем больше наблюдал Краевский, тем больше удивлялся ее странному движению. Словно на воде качался большой поплавок с длинным и легким перышком. А что, если это тот радиомаяк, за которым они сюда приехали? Но как отыскать эту тростинку? С высокого берега ее хорошо было видно на большом расстоянии, но снизу, от воды, она терялась на фоне зарослей, и найти к ней дорогу было нелегко.

Пришлось отыскать большое, одиноко стоящее на берегу дерево и уже отсюда снова найти в бинокль таинственную тростинку. Краевский набросал в записной книжке план реки со всеми видневшимися притоками, островками и озерками, определил по компасу направление на тростинку. Потом вырезал крепкую длинную палку, оставил в кустах свой брезентовый плащ, сумку и другие ненужные вещи, закурил трубку и, твердо решив не возвращаться без добычи, пошел по компасу через кустарник и камыши. Однако скоро стало ясно, что идти напрямик не удастся: дорогу преграждали то глубокая вода, то топкое болотце. Пришлось несколько раз сворачивать в сторону и потом долго отыскивать правильное направление, визируя компасом на дерево.

Перебираясь по отмелям и мелководью, от одной поросли камыша к другой, Краевский вымок сначала по колени, потом по пояс и, наконец, по самую грудь.

Много раз, добравшись до какой-нибудь лужи, затерявшейся в камышах, он думал, что наконец набрел на нужное место, но сейчас же убеждался, что никакой тростинки здесь нет. Передохнув, он снова шел вперед, к другому озерку. Озерки почти не отличались одно от другого, и Краевский боялся, что бродит по одному и тому же месту. Он проблуждал среди камышей добрый час, как вдруг остановился, пораженный: совсем близко под порывом ветерка, словно стрелка метронома, качалась длинная тростинка. Срезав прутик камыша, Краевский потянул ее к себе. Немного наклонившись, она слегка скользнула по воде. Он схватил ее и вытащил. Это было обыкновенное удилище длиной метра в два с половиной, но оно заканчивалось металлической трубкой длиной в треть метра и толщиной в два пальца, окрашенной в зеленоватый цвет. Радиомаяк! Не раздумывая долго, Краевский схватил желанную находку и кратчайшим путем через воду, грязь и камыши пошел к месту ночлега.

Рожков был несказанно удивлен, увидев Краевского совершенно мокрым и грязным, без пальто, без шляпы и без сумки, с трудом ковыляющим по болоту. Он сначала даже подумал, не приключилось ли с его другом чего недоброго, но, увидя его сияющую физиономию и длинную удочку на плече, понял, что он возвращается с победой.

— Артемий! Откуда это у тебя?

— Из воды вытащил. Что это, по-твоему? Майор взял в руки тростинку:

— Он самый! Радиомаяк! Сомнений быть не может!.. Как же ты его нашел?

— В бинокль увидел.

— Ну?.. Поздравляю! Значит, шпион нашел радиомаяк, повез его с собой, а затем бросил, когда увидел за собой погоню.

Майор внимательно осмотрел радиомаяк, потом легко разобрал тростинку на пять отдельных колен.

— Здорово придумано!—заявил он. — Так гораздо удобнее переносить. Ну, а что здесь?

Он приложил к уху широкую трубку маяка и долго прислушивался.

— Часовой механизм не работает. Мошенник догадался его выключить, вероятно повернув вот это колечко... Занятная штучка, что и говорить!

Через полчаса машина везла обоих в город. Еще через час майор в своем кабинете мог рассмотреть радиомаяк в разобранном виде во всех деталях. 

В то время, когда мы с Леночкой сидели замурованными в подземной лаборатории и ожидали, когда нас освободят, а майор был занят розысками радиомаяка, лейтенант Хрулев по приказанию Рожкова осматривал недостроенное фашистами укрепление. Оно уже давно казалось майору подозрительным.

Отдавая приказание лейтенанту, Рожков сказал: — Не может быть сомнения, что укрепление это строилось только для отвода глаз. Расположено оно более чем странно: ни у моста, ни у брода, ни у парома. Обзора и обстрела с него тоже не открывается. Подобное сооружение имело бы еще смысл в системе оборонительной полосы, но здесь и этого нет: оно стоит изолированно. Я думаю, назначение его иное — скрыть выход туннеля, через который велись подземные работы. В этом надо убедиться. Но сейчас важно другое: что, если молодчики устроили себе там убежище? Место подходящее: глухое, редко посещается, рядом со скалой. И заметьте: Галемба распространял слухи, что оно заминировано. Словом, все это подозрительно. Осмотрите форт. Да смените, кстати, Совкова. Он шестые сутки скучает у колодца, а мне здесь нужен. Поставьте вместо него ефрейтора Кормилицына.

Хрулев, ефрейтор и еще трое солдат, захватив кое-какой инструмент, быстро доплыли на моторной лодке до Серой скалы и по тропинке добрались до укрепления. Там все было по-старому: груды камней, сквозь которые проросла трава; кучи проржавевших железных балок и мотков проволоки; горы потрескавшихся бетонных блоков; ямы, наполненные позеленевшей водой, в которой резвились лягушки. Только вместо штабелей леса среди опаленных кустов лежали головешки и кучи золы. Кругом — ни души.

Лейтенант прежде всего послал ефрейтора к колодцу на смену Совкова. Взвалив на спину тяжелый мешок с продовольствием и закинув за плечо автомат, тот отправился в путь. Ему предстояло идти километров пять в обход скалы, через лес и мимо бывшего концентрационного лагеря, так как прямой тропинки к колодцу не было.

...Приступили к осмотру форта. Хрулев и солдаты влезли в одну из огневых точек и по скользким ступеням хода сообщения спустились в подземный коридор. Там было темно, пахло сыростью и гнилью. Зажгли фонарь. Желтые пятна света забегали по каменным стенам покрытым плесенью, по потолку, сложенному из бетонных плит по лужам воды, скопившейся на полу, сквозь которую проглядывали рельсы узкоколейки. Из коридора можно было проникнуть в обширное помещение — центральный каземат. Там было сухо, но очень душно. Низкий потолок, опирающийся на ряды стальных колонн, нависал над головой, готовый, казалось, обрушиться и раздавить вошедших своей тяжестью. Отсюда можно было подняться во второй, верхний коридор, а оттуда — в верхние огневые точки. Они были почти закончены и представляли собой бетонные цилиндры со щелями наверху, прикрытые стальными колпаками. Хрулев осмотрел все это, но ничего подозрительного не нашел. Многочисленные следы ног, огарки свечей, спички ни о чем не свидетельствовали. Форт много раз посещался разными лицами.

Лейтенант спустился снова в нижний коридор, чтобы исследовать его на всем протяжении. В одну сторону он полого поднимался и выходил на поверхность. Узкоколейка шла дальше. Она огибала скалу и оканчивалась у глубокого оврага, почти доверху заваленного осколками камня. Без сомнения, сюда сваливали вынутую из недр скалы горную породу. Рожков был прав: укрепление прикрывало выход туннеля. Но где же он? Хрулев вернулся обратно.

Другой конец коридора упирался в сплошную стену. Узкоколейка обрывалась недалеко от нее, причем ни стрелки, ни разъезда, неизбежных у конечного пункта всякой железной дороги, не было. «Значит, узкоколейка здесь не могла кончаться, — подумал лейтенант. — Она тянулась дальше в туннель, сейчас наглухо заложенный. Интересно, какой толщины эта пробка?» Он поднял фонарь. Бетон был крепкий, как камень: нигде ни щели, ни трещины. Только в верхнем углу, у самого потолка, из стены выходила железная труба, какие обыкновенно употребляются водопроводчиками, и тянулась вдоль коридора. «Для чего тут водопровод? — подумал лейтенант. — Надо будет проследить, куда он проложен». Труба сначала тянулась по потолку, потом свернула вверх вдоль лесенки и наконец углубилась в стену, видимо выходя наружу. Хрулев приказал одному солдату стучать камешком по трубе, а сам с другим вылез на поверхность. Он распорядился умно: только руководствуясь слухом, они смогли отыскать среди камней и бурьяна ржавую трубу. Она настолько истлела, что во многих местах сквозила, как решето, и при ударе рассыпалась в бурый порошок.

— Товарищ лейтенант, тут провод!—сообщил солдат.

Хрулев нагнулся и увидел, что в трубе проложен освинцованный проводник толщиной в карандаш. Вернее всего, это была телефонная линия или же сигнализация. Но мог быть и подрывной провод, идущий к мине. «Надо быть осмотрительным», — решил он про себя.